В самом центре столицы в понедельник открыли памятную доску Солженицыну. Всю свою жизнь без остатка посвятившему мечте разрушения большой России.
RG сразу заявляет о непонятных для государства привилегиях гражданина Солженицына, с которыми оно почему-то должно было считаться, но не считалось: Солженицын, по мнению RG, имел право, в отличие от жителей Советского Союза, жить без прописки где угодно:
«В Козицкий переулок, в полшаге от Тверской (тогда - улица Горького), его жена Наталия Дмитриевна с матерью переехали в 1970-м. Сюда привезли из роддома и Ермолая, и Игната, и Степана. Сюда через трое суток после каждого приезда Солженицына в Москву приходил милиционер со словом "выметайся": людям без прописки нельзя было проводить в Москве более 72 часов, а Солженицыну московскую прописку не давали, и жил он в Переделкине на даче Чуковских. Эту квартиру осаждали с угрозами негодующие сограждане, начитавшиеся советских газет».Вряд ли на даче у Чуковских, да ещё в Переделкино Солженицын жил инкогнито в погребе.
Советским же гражданам, очевидно, по совету профессора Преображенского, не стоило читать советских газет – только тогда они могли дойти до высот Солженицына. Который мог спокойно принимать гостей из Швеции и, не дожидаясь признания ничего не смыслящих «ватников», выпрашивать себе у «свеев» Нобелевскую премию:
«Именно в ней Александр Исаевич предлагал представителям шведского посольства вручить ему Нобелевскую премию. Наконец сюда за ним пришли в феврале 74-го, чтобы отвезти в Лефортово и на другой день выслать из страны».За это теперь мы должны лицезреть его каменное лицо на подъезде дома, в котором он не имел права жить, но периодически жил прекрасно и поплёвывал сверху на иногда приходящего вежливого милиционера, напоминавшего о том, что надо жить не по лжи.
Но милиционер читал Блока и Маяковского, Есенина и Симонова, Джона Рида и Ромена Роллана, а Солженицын – Конквеста и Курганова-Кошкина. Поэтому мы увидим не музей того милиционера, а музей Солженицына и его второй жены.
=Arctus=